Притчи

С седою бородою дед,
Справлял свой юбилей – сто лет.
Решил узнать корреспондент,
В чём долголетия секрет.

Ему ответил юбиляр --
«Пусть настигало горе,
Ни с кем, и думаю, не зря,
Я никогда не спорил!»

«Ни с кем, ни с кем?» -- «Да, да… ни с кем!»
«С супругою – ни разу?»
«Не стану врать я Вам и всем,
Не спорил с тёщей, даже!»

Тут вопрошающий вскипел --
«Не может быть такого!
Сто лет не спорили ни с кем?» --
Задал вопрос он снова.

Хитринка мудрости в глазах.
Не вопрошал, чтоб боле,
С улыбкой на устах, сказал --
«Да, спорил, спорил, спорил…»

Болтливым пустозвоном был,
Но докой слыл по праву.
О нём весь город говорил --
Цирюльнику – нет равных!

Вот, как-то, стричь и брить он стал,
Заросшего... немного.
Рот ни на миг не закрывал,
А речь касалась... Бога!

Твердил, мол, выдумка людей...
Ведь, если был бы Бог,
То не было б сирот-детей,
Больным помочь Он смог...

И многое ещё чего...
(Язык – он без костей)
Спешил, уж стриженный, его
Благодарить скорей.

Дабы ушам дать отдохнуть --
Прочь из цирюльни вмиг...
Не столь большой проделав путь,
Как вдруг услышал крик.

Стоял лохматый человек,
Небритый, весь в грязи.
На водку (видимо, у всех)
Дать денег он просил.

Решил вернуться, взяв с собой
Бродягу, к болтуну.
«Вы, чем-то, не довольны мной?» --
Цирюльник наш, ему

«Нет, нет! Доволен я вполне!
Но знает пусть весь Свет.
Цирюльников, сдаётся мне,
На этом Свете – нет!»

Аж семерых взрастила мать.
Семь сыновей — и ум, и стать.
И мать — все на руках носили…
Раз, многодетную, спросили:

«Нет в том сомненья, что твоя
Любовь безмерна к сыновьям!
Ответь лишь на вопрос один.
Есть у тебя — любимый сын?»

Ответила с улыбкой мать:
«Тут никому нельзя солгать,
Брать нА душу не станут грех!
Любовь моя — одна для всех!»

Лукавят матери порой.
(А может, сказ наивен мой?!)
Уж, коли есть, то не иначе,
Любимый сын, кто… неудачник!

Охотник был безмерно рад,
Найдя в лесу нежданно клад,
Который был большим мешком,
Набитым золотым песком…

Вот и мечты уносят скоро,
С благоговением к судьбе,
Где океан, леса и горы
Подвластны одному тебе!

Мечтаний сон прервал вдруг шорох —
То ль ветер?! То ль разбойник-вор?!
И впопыхах песок и порох
Забит уже в ружейный ствол!

Так выстрел в никуда, зараз
Лишил навек ружья и… глаз!

Узрев в нежданном кладе рай
(На мой совет, брат, не серчай),
Отбрось в сторонку горсть находки,
Чтоб не ослепнуть… невзначай!

На службу в войско падишаха,
Пропив динар последний свой,
Подался пьяница без страха —
Лишь бы хватало на пропой.

Казённый меч ему был выдан.
Добротной стали был тот меч
(Блеск солнечных лучей был виден)…
Его б лелеять и беречь…

Куда понять то забулдыге —
Об этом думать и не стал.
Меч на базар принёс он мигом,
И там задорого продал.

Из дерева же, как возможно,
Подобие меча сточил.
Засунув быстро палку в ножны,
Он зельем горло промочил.

Едва пришёл с утра довольным,
(Над бедолагой тут одним
Вершился суд), услышал: «Воин!
Убей его мечом своим!»

Сам от себя не ожидая,
Подал вдруг горе-воин глас:
«Виновен он иль нет — не знаю…
Так пусть Аллах рассудит нас!

Сей приговор не подтвердится,
Коль превратится в древо меч,
А, если чудо не свершится —
Пусть голова слетает с плеч!»

С верёвкой пятеро слепых,
С одной — на всех, на пятерых,
Шагали что-то бормоча,
Касаясь ближнего плеча…

Шагающих окликнул зрячий:
«Слон вас раздавит, не иначе!
Пред вами встал он на пути…
Гиганта—стоит обойти!»

Один слепой нащупал хобот,
Что у него вдруг вызвал хохот.
—Нас раздавить, КАНАТУ, сложно,
Что назван был «Гигантом» ложно!..

Нащупав хвост рукою ловкой,
Другой назвал слона — ВЕРЁВКОЙ…
Живот потрогав, третий — «Верно!
«Слон» — ПРЕОГРОМНАЯ ЦИСТЕРНА!»

Сказал четвёртый, гладя ноги,
Что «Слон»— КОЛОННЫ НА ДОРОГЕ!
А уши названы — «ДОБРОМ»
Коль оказался «Слон»— КОВРОМ !

Порою в том беда учёного —
Цвет чёрный, отличив от белого,
А белый, отличив от чёрного —
Не видит в Чёрно-белом — ЦЕЛОГО!

«Слово — не воробей!»
Пословица

"Слова... слова...
Как часто путаем мы их
С «перестановкой мест слагаемых»!"
В.Шебзухов басня «Болтун поневоле»


Кузнец в авторитете был…
Деревня вся нуждалась в нём.
Трудился ночью он и днём…
Во всём и безотказным слыл.

Раз кузнецу на ум пришло:
Помощником обзавестись…
Всё тяжелее ремесло…
Пора и смене подрасти!

Так, он привёл к себе юнца…
И первый преподал урок,
Чтоб слушался, тот, кузнеца,
Не поступал бы — поперёк!..

В самОй же кузнице, юнец,
Услышал, что сказал кузнец:

«Металла полоса в огне —
На наковальне: лишь едва,
Моя кивнёт тут голова —
Ударишь молотком по ней!»

Прилежным — ученик был, знать,
Коль рано-раненько, чуть свет,
В деревне, кузнецу под стать,
Уж новый был… Авторитет!

«…Кудрявым краше быть, чем лысым!»
Басня «Две женщины»

Давным-давно на свете жил пастух.
Хоть добрым малым слыл в горах тогда,
Но с детства у него была беда —
На лысой голове не рос и пух…

Вот как-то пас пастух овец своих
И путника вдруг повстречал в горах.
Обычна встреча, что — ни ох, ни ах,
Но разговор нашёлся для двоих.

Поведал страннику пастух беду,
Что с малых лет преследует его…
Для счастья, мол, не нужно ничего,
Лишь кудри б развевались на ветру.

«Что ты ответишь мне, пастух, на то?
Чем покрываешь крышу каждый год?» —
«Ну, скажем, чёрною смолою… вот,
Что из кипящего котла. А что?» —

«Коли накормишь путника в пути,
Я подскажу, как волосу расти!»

Достал вина и сыра наш добряк.
И под конец насытившийся гость
Сказал: «Мне слышать, как-то довелось,
Чтоб волосы росли — такой пустяк:

На ткань простую выльешь ту смолу,
Посыплешь солью, смажешь и медком,
Повяжешь голову, чрез год потом
Воздашь ты нашей встрече похвалу!»

С тех пор воды немало утекло…
Пастух и странник встретились опять.
«О, радости своей мне не унять!
Моё, я вижу, средство помогло!»

Кудрявым, в самом деле, был пастух.
Он гостю стол накрыл, вина достал,
Чей в винном погребе свой час настал.
И так сказал, лишь перевёл свой дух:

«Готов я даже всех овец отдать!
Коли подскажешь, как… повязку снять?»

Провалился в колодец однажды
У хозяина старый осёл.
Но хозяин так, видимо, счёл —
Посчитать этот случай неважным!

Ведь на днях собирался купить
Он на рынке осла молодого,
А колодец cвой, старый, зарыть,
Чтобы вырыть с соседями новый!

Так совпало — и старый осёл,
И колодец почти уже высох…
«Коль зарыть, то всё разом!» — пришёл
Вывод быстрый в хозяйственных мыслях…

Вмиг соседей на помощь позвал,
Загремели лопаты о землю.
А осёл поначалу кричал,
Но потом замолчал к удивленью.

Заглянули в колодец друзья,
Удивляясь, что криков не слышат —
Утрамбована там вся земля
И осёл поднимается выше.

Он с себя молча стряхивал грязь
И трамбуя копытами ловко,
Сделал так, что земля поднялась.
(Для спасения чем не «верёвка»?)

Вот предстал перед всеми герой.
Он — осёл, а задумались люди:
Если грязью засыпаны будут —
Не пример ли им станет такой?

Выбор случая: или кричать,
Безнадежно, как дикие звери,
Иль, смирившись с судьбою, молчать…
Но притом, что-то делать и… верить!

Корове с добрыми глазами
Пожаловалась вдруг свинья:

«Не понимаю и не знаю —
Ну отчего ж несчастна я?
Не бессердечны эти люди,
Уж, коль тебя они так любят…
Но, почему-то, не меня?!
Мы, свиньи, много оставляем
Колбас, щетин, окорока.
И даже ножки наши варят.
Тебя же любят все века.
Неужто ж из-за молока?
Прости за то, что накипело,
Пусть до меня тебе нет дела!»

Корова доброю была,
Но тем утешить лишь смогла:

«Подружка, милая свинья,
В твоих словах нет укоризны.
Быть может в том судьба моя,
Что отдаю — ещё… при жизни!»

«Делай добро и бросай его в воду!»
Поговорка

«Позволь тебя мне угостить?
Я помню; год назад,
Ночлега, как-то, попросил
И ты не отказал!»

«Добро иль зло кому вершить,
Ведь каждый в этом волен!
Мою беду прошу простить —
Я твой ночлег… не помню!»

«Да нет здесь никакой беды!
Прими же угощенье.
Мне не забыть той доброты,
Ты ж не проси прощенья!»

Прощались долго, до утра,
Но не встречались более…

Эх, много на земле добра!..
Жаль, зло… организованней!

Идти, аж, десять километров,
Под солнцем и под знойным ветром,
Почтенный старец всей деревни —
Двух юношей благословил на путь.

Чтобы сумели, как-нибудь,
Но, всё-таки, дойти до храма…
Им, в храме, помолиться надо —
«О, Господи!Нам дождь подай!
Наш погибает урожай!»

…Вернулись юноши в деревню.
Но путь проделан был зазря.
«Молились вы без веры, верно,
Коль не дождались мы дождя!»

Но говорили правду старцу:
«Мы сделали, как ты просил.
Хоть было нелегко добраться.
Молились из последних сил!»

«Молитву, будет всем известно,
Читать — лишь с верой должен ты!
Коли молились с верой в сердце,
То взяли бы с собой… зонты!»

Из кипятка — морковь, яйцо и кофе…
Морковь мягка, скушна, ей впору охать…
Яйцо — крепыш и хрупкость позабыта…
А кофе, кофе, в чашке что налито —
Вдруг аромат, что не был в кипятке,
Нет твёрдости той, что держал в руке…
Безликость жидкости изменена
И жизнь сама вновь красками полна…

Судьба ударит — кто-то, сразу сник.
А мягкотелость — сталью станет вмиг…
Но обстоятельство, порой, и тех меняет,
Кто из дурного пользу извлекает,
Стремясь, тем самым, мир вокруг улучшить…

О, друг-читатель! Притчи глас — послушай…

А, если скажешь — врёшь, «писака», врёшь —
Попробуй кофе, сразу всё поймёшь!

Пришёл однажды к мастеру купец,
Принёс алмаз — большой и… настоящий.
Просил его, чтоб сделал, наконец,
Два бриллианта из него блестящих.
Всё дело в том, был треснутым алмаз
И расколоть его не так уж просто.
Ударить нужно по нему — лишь раз.
Но недостаточно, чтоб глаз был острый!

Коль дрогнет у кого рука —
Испорчен камень и цена упала.
Удача вдруг, наверняка —
Цена камней, глядишь, дороже стала!

Подумав, мастер говорит купцу:
«Ещё немножко наберись терпенья.
Пожалуй, я алмаз твой отнесу,
Разбить его, младому подмастерью!»

Такого уж купец не ожидал.
Но ждать пришлось недолго новостей,
Блеск двух не обработанных камней
Пред взором, удивлённого, предстал.

«И, как же, мастер, ты не побоялся
Такой алмаз отдать ученику,
Коль сам за дело браться не решался?
Я до сих пор поверить не могу!»

И старый, опытный с годами, мастер,
Ответил удивлённому купцу:
«Что, разбивать на равные две части,
Без разницы младому молодцу.

Цены огромной он не знал алмазу.
Я ж знал ее, и дрожь была слегка.
Младой, богатство не держал ни разу…
А, по сему — не дрогнула рука!»

И подмастерью, видно, повезло.
Держал алмаз и… «крышу» не снесло!

Раз к мудрецу пришёл мулла.
О мудреце молва слыла,
Вопроса, мол, такого нет,
Чтоб не был на него ответ!

«Я убедиться в том, пришёл,
Что слух сей, правды не лишён —
Нет разницы вопрос каков,
Уж у тебя ответ готов!»

«Не выдуман тот слух людьми.
А ты — условие прими:
На мой вопрос, коль не ответишь,
Мне — пять таньга! Но и пойми,
Едва вопрос твой молвит рот,
Я ж не отвечу — дам пятьсот!

Сосредоточь своё вниманье,
Ответы быть должны верны.
Какое будет расстоянье
Планеты нашей до луны?»

Хоть знал мулла свой счёт деньгам,
Расстался он с пятью таньга.
Чтоб нищим не уйти домой,
Решил задать вопрос и свой:

«На двух ногах идёт он в гору,
А, вот спускается — на трёх?»
Тут мудрецу подумать впору,
Коль произнёс нежданно: «Ох!»

Хоть не щедра была рука,
Ан, выложил пятьсот таньга.

Сумев столь денег раздобыть,
Мулла собрался уходить.
Но услыхал вопрос вослед:
«Так сам скажи, каков ответ?»

Условие вдруг вспоминая,
(Ведь не отнимешь — «счёт деньгам»):
«Ответа, хоть убей, не знаю!
Возьми ж скорее пять таньга!»

На свете жили три сестры.
Хоть кровь одна текла,
Но старшая — чрезмерно зла,
А средняя, увы,
Не разумела… зла-добра…
Ленива и глупа была…
Родная младшая сестра —
Добрейшая душа —
Трудолюбивою слыла,
Умна и хороша…

К ним в дом Судьба пришла в свой час,
С порога заявив:
«Нашла я женихов для вас,
Вот первый, он красив,
Пусть старшая его возьмёт.
И щедр, и добр жених!
Для средней, выбран в самый раз,
Здесь, всяк меня поймёт,
Ведь выбор мой — не в бровь, а в глаз —
Умён и… не ленив.

Последний — привела с собой,
Коль час его настал,
«Восстать из пепла», (Боже мой),
Кто под забором спал.»

«Никак, женой бродяги быть?
И каковы грехи,
Ценой такой за них платить?
Неужто нет… других?»

«Другие есть! (Судьба не врёт,
Досаду понимая,
Коль, Золушку, и принц найдёт),
Но этот — твой!.. Ведь, пропадёт
Он без тебя, я… знаю!»