Пойми, без тебя я другая-безликая.
Совсем без души и огня-бессердечная.
Теперь одинокая кошка я дикая,
На муки опять обреченная вечные...
Словами, слезами и горем политая,
Размытая временем, в прошлом застрявшая,
Веками, годами и днями забытая,
Как жизнь постепенно весь смысл терявшая...
Пойми, без тебя я другая, я зыбкая...
В себе заключенная, в мыслях летящая.
Живу я тобой, твоей лишь улыбкою...
Твоими глазами, любовью горящими...

Иногда улыбка от уха до уха - это не признак безумного счастья, а признак безумных усилий!Каждый скрывает свою тоску как может.
Иногда молчание в ответ - это не признак жуткого безразличия, а признак жуткого страха. Каждому страшно поверить в то, что кто-то до сих пор так же любит тебя, как и ты его
Иногда громкие стоны в подушку - не признак сильного оргазма, а признак сильной душевной боли. Каждый терпит боль, сколько сможет, но у всех когда-нибудь ломается выдержка.
Иногда нежелание начинать с кем-то отношения - не признак невозможности ликвидации недостатков у данных ухажёров, а признак невозможности ликвидации любви из сердца к предыдущему молодому человеку. Каждый имеет право на то, чтобы не стараться забыть, а просто верить и ждать, что он снова будет рядом...

И на любой вопрос отвечай, что у тебя все в норме.
И лишь наедине с собой кричи, ори до боли в горле.

Утро близится, тьма все едче,
Зябче; трещинка на губе.
Хочется позвонить себе.
И услышать, как в глупом скетче:
- Как ты, детка? Так грустно, Боже!
- Здравствуйте, я автоответчик.
Перезвоните позже.

Куда уж позже.

«Женщина не может быть счастлива, если она нелюбима,
а ей нужно только это.
Женщина, которую не любят, — это ноль
и ничего больше.
Уж поверьте мне: молодая она или старая,
мать, любовница…
Женщина, которую не любят, — погибшая женщина.
Она может спокойно умирать,
это уже не важно»

однажды мне надоело, и я решила уйти. в хороших фильмах он обязательно обнимает ее, говорит, что все будет хорошо, извиняется и улыбается своей самой искренней улыбкой.
*он плохой актер, поэтому просто отвернулся, закурил и сказал: пошла к черту.(с)

Когда ты меня обнял - я забыла как дышать.
Наверное,
ради таких моментов стоит жить.(с)

можно я просто обниму тебя? беззвучно, на цыпочках, со спины. а ты не дыши, просто послушай, как стучит из-за тебя чужое сердце.(с)

Кажется, что все эти руки хотят тебя обнять,
но на самом деле они просто хотят написать на твоей коже "здесь был я".(с)

очень важно, чтобы людям было удобно обниматься (с)

просто мне постоянно холодно, и очень хочется горячего чая с корицей.
а еще хочется, чтобы меня обнимали, потому что только в чьих-то объятьях я чувствую себя уютно и спокойно.
хочется написать табличку "обнимите меня, это решит все мои проблемы!"
из забывших меня можно сделать город. (с)

Хочешь обнять кого-то - обними. Пока можешь дотронуться...(с)

я даже боюсь тебя обнять, а вдруг не отпущу?!(с)

Юристы Бостона
Курение было больше, чем привычкой
это было место, куда уходишь
Где я могу просто закрыться от всего мира
И найти маленький отрезок времени и мира для себя
Совсем маленький….


Эрих Мария Ремарк. Возлюби ближнего своего
Сигарета в нужную минуту лучше, чем все идеалы мира.


Давид Сафир ...
читать целиком »

мы встречаемся, чтобы расстаться.
красиво, со слезами,
нервными истериками, криками,
отворачивая к окну, молча, на мосту,
по дороге на работу, через два года,
через три, через 27, завтра.
мы встречаемся, чтобы расстаться.

оставив горы книг,
гигабайты писем, фотографий и фильмов,
детей, мятую майку в шкафу на третьей полке,
недопитый чай, тонны обещаний и недосказанных слов,
несколько сотен песен в iPodе, сменив пароли и адреса.
мы встречаемся, чтобы расстаться.

весной,
осенью,
иногда летом и никогда зимой,
в 16:20 или 01:23,
без пяти минут шесть, или в полночь,
когда соседи смотрят футбол,
когда клуб сотрясает музыка, когда заканчивается мартини в бокале.
мы встречаемся, чтобы расстаться.

в Питере, у озера,
на водопаде, на соседнем континенте,
посреди пустыни,
в кафе на соседней улочке или дома в мохнатых тапочках.
мы встречаемся, чтобы расстаться.

постом в дневнике,
письмом, по телефону, по скайпу, по мсн,
в двух словах, в пяти,
целой книгой или молчанием,
с цветами или без.
мы встречаемся, чтобы расстаться.

а воздух его парфюма, пота и табака
да старой заварки - стал нестерпимо вкусным.
вдохнуть бы побольше, стать турбонаддувным.


Ты просишь:
- Можно я поживу у него пока?
Надеясь:
- Можно я поживу с ним?
Глотая:
- Можно я поживу в нем?..

Память по твоим словечкам, вещам, подаркам,
Нашим теркам, фоткам, прогулкам, паркам -
Ходит как по горной деревне после обвала.
А у бывшей большой любви, где-то в ноябре
Первенец родился, назвали Марком.
Тут бы я, конечно, вспомнила о тебе,
Если бы когда-нибудь забывала.

Что ты делал? Учил своим параноидальным
Фильмам, фразам, таскал по лучшим своим едальням,
Ставил музыку, был ближайшим, всегдашним, дальним.
Резал сыр тупой стороной ножа.
За три года не-встречи дадут медаль нам.
Правда, руку на сердце положа,

Где-то после плохого дня или двух бутылок
Мне все снится твой кругло выстриженный затылок;
Иногда я думаю, что с тебя
Началась череда всех вот этих холодных, милых
Вежливых, усталых, кривых ухмылок
Мальчиков, что спят со мной, не любя.
Просто ты меня больше не защищаешь.
Вероятно, ты то же самое ощущаешь,
Где-то в самой чертовой глубине -
Хотя дай тебе Бог,
чтоб не.

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.

То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.

Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо

С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.

И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

Мы были странной парой -
свинья-копилка
И молодая самка степного волка.(с)

Бороться надо всегда!

Стискивая кулаки,
сглатывая слезы,
улыбаясь через силу,
надо стремиться к тому,
что ты хочешь.

До конца.

Всегда.

Они ссорятся. Яростно, по газам, он так зол, что почти отпускает руль, ее косы растрепаны на ветру. Над машиной – солнце. Внутри – гроза. Они бьют безжалостно, их трясет от обид, от тысячи «если бы», под колесами вьется седая пыль, их маршрут называется «вспомнить все». Они едут по улицам, где сто лет не гуляли с букетами по ночам… Каждый должен уверенно отвечать своему отражению на стекле. И она отвечает. Наотмашь бьет. Говорит, что ей тесно в его глуши, что ей хочется ярче любить и жить, что они исчерпали свое «вдвоем». Они едут на мост, под которым тень придает глубину неживой реке. Он до боли сжимает кольцо в руке. Она думает, сколько кольцу лететь. Утро тянется долго – за солнцем вслед, как Сизиф, толкает его в зенит. Они ссорятся. Город вокруг звенит, рассыпаясь осколками по земле.
Они едут мимо больницы - днем, вдоль ворот, где морг выдает тела.
И его глаза наполняет мгла, а она становится так бела, словно давняя осень вошла в нее. В глубине светофора горит свеча, чтоб погаснуть, включая зеленый свет…

И она прижимает его к себе.

Им сигналят машины.

Они молчат.

просто знаешь, простить надо друг друга, и отпустить насовсем. тогда ничто не будет нас связывать.
ни горечь расставания, ни старые чувства, подобные чуть затянувшимся рубцам, ни ненависть,
сжигающая мою и твою душу дотла. я хочу с улыбкой уйти, совсем уйти, понимаешь. прости-прощай.
я не хочу вспоминать о тебе с болью, не хочу чтобы ты вспоминал обо мне как о самовлюбленной суке,
думающей только о себе, которая сознательно делала тебе больно. я не хочу вспоминать о тебе как о мудаке,
отравившем мою жизнь. все-таки за это время было много разного, и хорошего тоже.
давай просто оставим все это в прошлом, останемся каждый при своем. может тогда ты перестанешь
сниться мне каждый день, может тогда я смогу вздохнуть спокойно.

Отключу телефон чтобы быть никому недоступной месяц, никого и ничего не видеть, курить, пить, смотреть в ночные окна скучать и не любить даже не не любить, а ненавидеть, всей душой всем сердцем, и, однажды выпустить это все наружу долго плакать, чтобы потом не плакать совсем и никогда...я же не всегда буду тебя любить... Ты будешь думать, что я простила все, забыла все что ты натворил, как наживую кромсал мое сердце, сердце девочки без кожи, самой беззащитной на этой планете. Беззащитной перед тобой... Как лишил души меня, лишил мечты... (с)

Я хочу кусать, кусать тебя до изнеможения!

Я хочу кричать, стонать, извиваться в покусанных руках,
растворяться под расцарапанным торсом!

Я хочу видеть изящную каплю крови на сильном теле, я хочу видеть следы от царапин, видеть, как именно мои ногти доводят тебя до экстаза и агонии!

Я хочу наблюдать за твоими ямочками: чуть влево, чуть вправо, в профиль, в анфас, в открытую, в закрытую, исподтишка, насмехаясь, улыбаясь, для меня, для тебя!

Я хочу быть в твоих глазах фисташковых, непонятных, с искринками!

Хочу быть в них котёнком, кисой, грязной сучкой, девочкой, девушкой, еще раз девочкой!

Ругай меня, заводи меня, трогай, двигай, управляй мною!
Нежно, сладко, вкусно-вкусно, классно-классно, страстно-страстно!!

Направляй меня, доводи меня, поджигай меня,

Затянись мною, выдыхай мною, умирай мною

Ударь меня, в конце концов!

Или обними крепко-крепко и не отпускай!
И подожди, дай упасть в обморок, потерять сознание, впасть в кому, вернуться в себя.
Вернуться в себя...

Я хочу забрать тебя из реальности, от всех, к себе, в себя!

Я буду бешено двигаться, быстро дышать, не успевать за ритмом сердца!

Я сегодня буду маленькой девочкой, завтра светской львицей, послезавтра заучкой-занудой!

Я буду твоей, нетвоей, нетобой, несобой, никем, всем...
Всем миром для тебя!!!

Сделай мне так больно,
чтобы я, наконец, очнулась!!!

Так больно,
чтобы задыхалась в приступах диких бесконечных истерик!

Так больно,
чтобы руки в кровь об стены, двери, клетки...
как о тебя.

Пальцы с криком в волосы!

Так больно,
чтобы даже смерть не казалась спасением!

Так больно...
чтобы я никогда не смогла тебя простить...... (с)

Спрашиваю себя: «В чем причина?» Не нахожу определенного ответа. Просто что то остановилось, выгорело, остыло, потухло или стерлось. Да что угодно, можно подобрать сотню сравнений. Факт остается фактом: нас нет. Есть я, есть ты – по отдельности.


Никаких черновиков, все – набело. Отважно. Так правильнее: невозможно быть предусмотрительным, следуя за счастьем. Нужно прожить каждую секунду сполна ...
читать целиком »

Деточка, можно, я буду звать тебя девочка?
Так вот, без повода, чисто по-человечески,
Куколка, может быть, сходим куда-нибудь вечером?
Мы же, сестренка, единым маркером мечены.
Я удивляюсь, какой ты можешь быть тоненькой.
В моём резиновом сердце таких пятьдесят поместится.
Хочешь, я угощу тебя джином и тоником?
Или хотя бы просто покурим на лестнице.
Девочка, можно, я буду звать тебя дурочка?


Ты ведь в меня поверишь, я ж сочиняю грамотно.
Майся потом, извивайся и рвись с крючка.
Рыба моя, счастье - есть, да не там оно.
Хочешь играть в эти игры - вставай на край.
Что, уже рушатся башенки в мире твоём лаченом?
Но пасаран, деточка, Boys Don't Cry
Девочка, можно, я буду звать тебя мальчиком?

В тебя - наобум, сгоряча, с разбега
ввинтиться. Выстрелить, как в самом начале пьесы скучающее ружье.
Милый мой, я из жарких, я никогда не видела снега,
я незнакома с волнующей дрожью от-те-пе-ли,
от которой светлеет кожа.
Упираешься? Ой-ли...
И все же:
я с другой стороны земли,
я не отступаю, не получив свое!

Я же чувствую - думаешь обо мне, и когда раскрываешь веки -
точно стягиваешь с меня белье,
да так, что дыхания не хватает даже имя твое вышептать.

Я с другой стороны земли. Тут высыхают реки,
тут выгибает изящную спину Каркас
к кромке прогретого моря.
Тут полжизни до города ближнего.
Тут так без тебя хреново, что я согласилась бы даже на вышку,
если б была уверена, что тебе поручат исполнение приговора.

Я запуталась в октябрях. Меня изъедают верность и мягкость.
Кроме тебя мне никто не пишет целых сто лет
из моих двадцати. Ты говоришь, что читаешь Маркеса.
Я - нет. Если б читала его в октябре - я бы повесилась,
если б читала сегодня - я бы повесилась этой же ночью,
и болталась бы расплывчатым многоточьем,
едва задевая высушенный паркет,
но нет -
мне хватает ума и выдержки выглядеть весело,
и смех выкидывать из себя, как икру -
перезревшая рыба, которой торгуют на площади
женщины с лицами, иссушеными на ветру.

Я с другой стороны земли.
Ношу внизу живота растревоженный улей.
Готова верить любому из снов.
А ты - готов ли
к тому, что я, продырявив несколько часовых поясов,
собираюсь вонзиться в тебя пулей?

Я знаю только одну причину разрушившихся отношений,
она совсем не связана со штампом в паспорте.

Недосказанность.

Все начинается с нее.

Слова, эмоции, подозрения, сомнения сдерживаются, остаются внутри,
гниют.

Так может продолжаться несколько лет,
потом взрыв —
и ничего,
кроме пустоты.



© Эльчин Сафарли

Обезболивающее превращает в овощ,
Сам живой вроде бы, а мозг из тебя весь вытек.
Час катаешься по кровати от боли, воешь,
Доползаешь до кухни, ищешь свой спазмолитик -
Впополам гнет, как будто снизили потолок –
Вот нашел его, быстро в ложечке растолок
И водой запил. А оно все не утихает,
Все корежит тебя, пульсирует, муку длит,
Будто это душа, или карма твоя плохая
Или черт знает что еще внутри у тебя болит.

и они встречаются через год, в январе, пятнадцатого числа.
и одна стала злее и обросла,
а другая одета женой магната или посла.
и одна вроде весела,
а другая сама не своя от страха,
словно та в кармане черную метку ей принесла.

и одна убирает солонки-вазочки со стола,
и в ее глазах, от которых другая плавилась и плыла,
в них, в которых была все патока да смола,
- в них теперь нехорошая сталь и мгла.
и она, как была, нагла. как была, смугла.
"как же ты ушла от меня тогда.
как же ты смогла".

и другая глядит на нее, и через секунду как мел бела.
и она еще меньше, еще фарфоровей, чем была.
и в ее глазах, от которых одежда делается мала,
и запотевают стекла и зеркала -
в них теперь зола.
"ты не знаешь, не знаешь, как я тебя звала,
шевелила губами, ржавыми от бухла,
месяц не улыбалась,
четыре месяца не спала.
мы сожгли друг друга дотла,
почему ты зла?
разве я тебя предала?
я тебя спасла".

у них слишком те же губы, ладони, волосы,
слишком памятные тела,
те, что распороли, разъяли, вырвали из тепла,
рассадили на адовы вертела.
и одна сломалась,
другая была смела
каждая вернулась домой в тот вечер
и кожу,
кожу
с себя сняла.

у одной вместо взгляда два автоматных дула,
она заказывает два рома,
закусывает удила.
- ну, чего ты молчишь.
рассказывай, как дела.

Жаль, в моих смс-архивах программы нету,
Что стирала бы слой отмерший в режиме «авто».
Я читаю «ну я же рядом с тобой» - а это
Уже неправда.

Недействительные талоны; ущерб немыслим.
Информация неверна, показанья лживы.
Он писал мне «я тут умру без тебя», но мы с ним
Остались живы.

Я читаю: «Я буду после работы сразу
И останусь» - но не останется. Нестыковки.
Пусть указывают срок годности каждой фразы
На упаковке.

Истечет ведь куда быстрее, чем им поверишь.
И за это им даже, в общем то, не предъявишь.
Сколько нужно, чтоб написать их? Минуты две лишь
И десять клавиш.

Сколько нужно, чтоб обезвредить их, словно мину
У себя в голове?.. Сапер извлечет из почвы
Как из почты, и перережет, как пуповину проводочек:
«Эй, половина. Спокойной ночи».

Наши мужчины – в сущности это ведь
Комкать рукав ладонями без перчаток
(Контур нечеток: утро из опечаток)
Льнуть, капюшонно хмуриться – и трезветь.

Через плечо смотреть на асфальт и вслед.
Плюс тебе дует. И восемнадцать лет.

Знаете, как бьют любимую женщину?Наотмашь с оттягом...Всегда бьют словами, стараясь задеть посильнее, до кровавых слез, до просьб о пощаде, чтобы в ногах валялась...Бьют за все сразу...За свои страхи, за свои чувства, за свою собственную беспомощность...Чем больше любят, тем сильнее... Нелюбимых не бьют. Нелюбимым достается чуть теплая бурда жизни и обидный потасканный термин "родное сердце"...

Даже хватило сил на иронию. Я, черт подери, просто Терминатор, ей-богу.


Душа моя, помнишь тот рассказ у Хармса, про актеров, который один за другим выходят на сцену, говорят «Здравствуйте, дамы и господа» - осекаются, затыкают глотки руками и убегают, потому что их начинает тошнить?.. В конце выходит маленькая девочка и говорит: «Спектакля не будет, нас всех тошнит» - так вот, это я ...
читать целиком »

Будда учил: не привязывайся.

“Вали в монастырь, бэйба” - хихикает твой собственный бог, чеканя ковбойские шаги у тебя в душе. И ты жалеешь, что не можешь запустить в него тапком, не раскроив себе грудной клетки.

Как будто тебе все время показывают кадры новых сногсшибательных фильмов с тобой в главной роли - но в первые десять минут тебя выгоняют из зала, и ты никогда не узнаешь, чем все могло бы закончиться.

Или выходишь из зала сама. В последнее время фильмы стали мучительно повторяться, как навязчивые кошмары.

И герои так неуловимо похожи - какой-то недоуменно-дружелюбной улыбкой при попытке приблизиться к ним. Как будто разговариваешь с человеком сквозь пуленепробиваемое стекло - он внимательно смотрит тебе в глаза, но не слышит ни единого твоего слова.

Что-то, видать, во мне.

Чего-то, видать, не хватает - или слишком много дано.

И ты даже не удивляешься больше, когда они правда уходят - и отрешенно так, кивая - да, я так и знала.

И опять не ошиблась.

Они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. Сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. И ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы - ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя ...
читать целиком »