...я тебя простила...
…В полтретьего над бездной ночи мы говорим по телефону…
Мы говорим. Если можно это назвать разговором... Ты куришь, а я молча вслушиваюсь в твое молчание.
В твоем молчании просьба о прощении. В моем - намерение простить. В твоем грусть. В моём - сожаление…
Твой вздох. И звуки ночи. Шумная тишина ночного города. Транспорт уже не ходит, иногда лишь осторожно шуршит подъезжающая машина. Хлопок дверцы, голоса. Иногда музыка. Иногда тишина.
Как счастлива я теперь, что это твоя машина стоит под моим окном. И мне не нужно выбегать на балкон и смотреть, ты ли это.
Ты молчишь в трубку. Куришь.
А я тут вспомнила, как ты тогда сидел в машине, с выключенными фарами, лишь красный огонек тлеющей сигареты. Я стояла на балконе и смотрела. Ты сидел и курил. Потом замурлыкал сотовый. И ты молчал в трубку.
Теперь моя очередь молчать.
Я кладу телефон под подушку и сажусь за комп. И пишу. О себе, о тебе. О том, что есть между нами. О нашем молчании…
Ты как-то сказал, что я твоя Неизбежность. И никуда от этого не деться. В твоем голосе надежда. И вера. И... любовь?
- Никуда не деться, - повторяешь ты опять.
- Никуда? - спрашиваю я. Спрашиваю просто потому, что молчание вдруг начинает душить за горло.
- Никуда... – говоришь ты обреченно-убеждённо.
О, мой Бог!.. Если бы ты знал, любимый, как я тебя люблю! И как невыносимо об этом говорить. Поэтому мы молчим. Прошло время признаний. Мы говорили словами. В словах понятия. В понятиях - мы. Мы заблудились в словах. Осталась лишь форма, смысл ушел. Ушел по спирали ракушки, и я как моллюск забилась внутрь. Ты - моя песчинка, которая делает меня жемчужиной. Но пока я становлюсь жемчужиной, мне бывает очень больно...
Мне грустно.
Невыносимая легкость бытия…
Мы молчим. Ты куришь. Я смотрю с балкона на звезды… Я думаю о тебе…
-Я поднимаюсь к тебе? – осторожно спрашиваешь ты. Выдерживая минутную паузу: – Почему ты не отвечаешь?...
-Потому что я уже иду открывать дверь! – бросаю я на ходу.
Ведь ты - мужчина. Слово - за тобой. Но нет, это вечное заблуждение… Слово - за женщиной….
А я тебя простила!....
Мы говорим. Если можно это назвать разговором... Ты куришь, а я молча вслушиваюсь в твое молчание.
В твоем молчании просьба о прощении. В моем - намерение простить. В твоем грусть. В моём - сожаление…
Твой вздох. И звуки ночи. Шумная тишина ночного города. Транспорт уже не ходит, иногда лишь осторожно шуршит подъезжающая машина. Хлопок дверцы, голоса. Иногда музыка. Иногда тишина.
Как счастлива я теперь, что это твоя машина стоит под моим окном. И мне не нужно выбегать на балкон и смотреть, ты ли это.
Ты молчишь в трубку. Куришь.
А я тут вспомнила, как ты тогда сидел в машине, с выключенными фарами, лишь красный огонек тлеющей сигареты. Я стояла на балконе и смотрела. Ты сидел и курил. Потом замурлыкал сотовый. И ты молчал в трубку.
Теперь моя очередь молчать.
Я кладу телефон под подушку и сажусь за комп. И пишу. О себе, о тебе. О том, что есть между нами. О нашем молчании…
Ты как-то сказал, что я твоя Неизбежность. И никуда от этого не деться. В твоем голосе надежда. И вера. И... любовь?
- Никуда не деться, - повторяешь ты опять.
- Никуда? - спрашиваю я. Спрашиваю просто потому, что молчание вдруг начинает душить за горло.
- Никуда... – говоришь ты обреченно-убеждённо.
О, мой Бог!.. Если бы ты знал, любимый, как я тебя люблю! И как невыносимо об этом говорить. Поэтому мы молчим. Прошло время признаний. Мы говорили словами. В словах понятия. В понятиях - мы. Мы заблудились в словах. Осталась лишь форма, смысл ушел. Ушел по спирали ракушки, и я как моллюск забилась внутрь. Ты - моя песчинка, которая делает меня жемчужиной. Но пока я становлюсь жемчужиной, мне бывает очень больно...
Мне грустно.
Невыносимая легкость бытия…
Мы молчим. Ты куришь. Я смотрю с балкона на звезды… Я думаю о тебе…
-Я поднимаюсь к тебе? – осторожно спрашиваешь ты. Выдерживая минутную паузу: – Почему ты не отвечаешь?...
-Потому что я уже иду открывать дверь! – бросаю я на ходу.
Ведь ты - мужчина. Слово - за тобой. Но нет, это вечное заблуждение… Слово - за женщиной….
А я тебя простила!....
18 июня 2007
мне нравится
Смотри ещё:
Баден-Баден
Была 29 января 2011
О тебе.
Замедляясь, плывут дома за окном. Пятиэтажки сменяются высотками, и снова пятиэтажками… Деревья – яркими рекламными щитами и наоборот.
Чем ближе к твоему дому - тем медленнее давлю на педаль газа . А сердце – всё быстрее набирает темп.
Паркуюсь.
Пора выходить.
Морозный ветер в лицо. Взгляд зацепился за знакомую фигуру. По телу прокатилась волна жара. Сердце забилось в голове набатом.
Черная спортивная куртка, руки в карманах джинсов.
Сергей.
Сережка.
Сереженька…
Его взгляд останавливается на моем лице.
Подошел. Остановился напротив, улыбнулся. В чёрных чуть раскосых глазах – то ли печаль, то ли радость…
- Привет.
Я шагнула навстречу, обняла его, ткнулась холодным носом в шею, пахнущую лосьоном после бритья. Сильные руки сомкнулись за моей спиной. Сумка с глухим стуком упала наземь.
Молчание…иногда оно значительнее слов. Слова ограничены, молчание – всеобъемлюще.
- Идём.
Я покорно ухватилась за его руку. У него всегда тёплые руки, даже без перчаток. Заметенные снегом улицы, тёмные силуэты деревьев на фоне длинных пятиэтажек. Ноги разъезжаются на высоких каблуках, но Сергей держит крепко. И никуда не ускользает, как в беспокойных, болезненно-ярких снах.
Маленькая тесная прихожая обычной хрущевки. Поцелуй и – падение в объятия забвения.
Коньяк, лимон и пирожное тирамису… Смятая постель. Сережка мечтательно улыбается. И мое сердце наполнено щемящей тоской. Я думаю о нем.
Самый лучший – только это слово может охарактеризовать его более-менее достоверно.
- А давай убежим? – шепчет он, глядя в потолок.
Я молчу, прижавшись щекой к его груди, слушаю ритмичное биение его сердца. Почему он сказал это сейчас? Почему не тогда, когда я, очертя голову, готова была броситься в омут?
Разве так ведут себя те, кто заинтересован? И это его «давай убежим» - не очередной ли каприз?
*** ***
Автомобиль, снятый с передачи медленно покатился вниз по улице…Прижавшись лбом к стеклу, я провожаю взглядом отдаляющуюся фигурку, сиротливо стоящую на балконе второго этажа. Фигурка неподвижна. Темно-синяя спортивная кофта, руки в карманах джинсов.
Сереженька.
Сережка.
Сергей.
Чем дальше он, тем острее, мучительнее чувство утраты. С каждой минутой оно ширится, растёт как снежный ком.
Там, за несколько десятков километров – уверенный в себе, обеспеченный, взрослый мужчина. Скоро мы поженимся.
Зябкими осенними вечерами я буду вспоминать тебя, Сережка. Буду вспоминать, как любила смотреть на город из твоего окна, и как уплывала земля из под наших ног. Буду вздыхать, что не убежала с тобой. Вздыхать, но – не более. Потому что ты – мечта. А мечты имеют странное свойство умирать, воплощаясь...
Посвящаю Сергею.
